Убираю помытую тарелку, с нее капает, не вытираю. Специально, высохнет, мелочи это. Крутятся мысли вокруг сильных и горьких воспоминаний. Но не так все было сначала. Не так совсем. Напел «ты станешь ветром и будешь жить над моей крышей…» и вспомнил. Когда вспомнил, улыбнулся даже сначала, и еще расплывалась пока улыбка, стало уже горько. А потом уже только горько.
Жены на кухне болтают, а мне Макс показывает какой-то «видос» с субару и я вижу, что у него в плей-листе «субару» и клип «ветром стать» его тезки-девочки. Макс видит, что я заметил, пытается удалить. Мечется Макс, а я ему говорю: «да ладно ты, не обламывайся, я сам уже почти наизусть знаю, чем-то цепляет, не ясно, да и не важно. Включай, я никому не скажу…». Послушали, никто не узнал. … Вот и стал ветром.
***
Жены на кухне болтают, а мне Макс показывает какой-то «видос» с субару и я вижу, что у него в плей-листе «субару» и клип «ветром стать» его тезки-девочки. Макс видит, что я заметил, пытается удалить. Мечется Макс, а я ему говорю: «да ладно ты, не обламывайся, я сам уже почти наизусть знаю, чем-то цепляет, не ясно, да и не важно. Включай, я никому не скажу…». Послушали, никто не узнал. … Вот и стал ветром.
